Подвиг исповедничества в жизни архиепископа Авраамия (Дернова)

Представляем доклад выпускника ВДУ иерея Николая Андреева, подготовленный для II Островидовских образовательных чтений «1917-2017: Уроки столетия»:

За двадцать веков жизни Церкви мученической кончины удостоились многие тысячи христиан. Но самый большой сонм мучеников и исповедников дала Россия в XX веке. Всех их Русская Православная Церковь величает как новомучеников и исповедников Российских. Число их огромно. Никогда еще в истории христианской Церкви не было такого жестокого и длительного гонения. Никогда еще богоборческая  власть не совершала столь массовых злодеяний и столь явного излияния ненависти к Православию и Церкви Христовой. Из миллионов убитых многие миллионы и сотни тысяч умерли с верой, молитвой и покаянием на устах и в сердце.  Но не все их имена будут ведомы миру. Еще с апостольских времен Церковь знает о существовании неведомых святых, слава которых не открыта на земле, но ведома Богу. Данная работа посвящена памяти архиепископа Глазовского Авраамия (Дернова),  жизнь которого, без сомнения была полна подвигов. И главным подвигом его жизни был подвиг исповедничества.

Будущий исповедник веры, а тогда еще простой мальчик с именем Анатолий, родился  29 июля 1874 года в селе Верхние Парзи. Это село находилось недалеко от небольшого уездного города Глазова Вятской губернии. Семья его принадлежала к старинному вятскому роду Дерновых, из которого вышло не одно поколение священнослужителей.  Отцом семьи был священник Иоанн Дернов, сам сын сельского священника, служивший в  Троицкой церкви села Верх-Парзинского. Дети отца Иоанна, следуя отцовскому примеру, также избрали в своей жизни путь служению Богу. Его старший сын Василий стал священником, и долгое время служил в селе Балезино Глазовского уезда, а впоследствии был переведен в Преображенский собор города Глазова. Его брат Николай также стал священником и тоже служил в Преображенском соборе[1].

Анатолий был четвертым из шести детей отца Иоанна. Почти все его детство прошло в городе Глазове. До 9 лет мальчик жил с родителями, обучался в приходской школе, а затем  в Глазовском духовном училище. Следуя примеру своего отца и старших братьев, Анатолий поступает в Вятскую духовную семинарию. Получив необходимые знания после окончания семинарии, Анатолий  решает продолжить свое обучение в Казанской духовной академии. Именно здесь он окончательно определяется с выбором своего жизненного пути: в 1900 году студент Анатолий Дернов постригся в монашество с именем Авраамий. И уже через год иеромонах Авраамий  оканчивает академию со званием кандидата богословия[2]. Приняв монашеский постриг, иеромонах Авраамий получает возможность заняться внутренним монашеским деланием. Здесь он укрепляется в своей вере и в избранном пути служения Богу и людям.

Следующие восемь лет иеромонах Авраамий являлся членом киргизской инородческой миссии и проживал в городе Семипалатинске, а в 1910 году был назначен архимандритом-настоятелем Белостокского Благовещенского монастыря Гродненской губернии. Именно здесь он познакомился с архиепископом Виленским – будущим патриархом Тихоном. Вскоре во время первой мировой войны с наступлением немецких войск на Польшу монахов эвакуировали в Москву в Высокопетровский монастырь, где настоятельство с архимандрита Авраамия было снято. Там он проживал некоторое время. С 1915 года ему как беженцу, приходилось проживать  в Москве, затем в Казани, в Вятке, и в Глазове[3]. Наконец,  в 1920 году архимандрит Авраамий переезжает в город Вятку, в связи с назначением его наместником архимандрита-настоятеля Вятского мужского Трифонова монастыря.

В 1923 году члены монастырского совета Свято-Успенского Трифонова монастыря города Вятки обратились с просьбой к святейшему Патриарху Тихону, вследствии ареста архиепископа Вятского Павла (Борисовского) и епископа Уржумского Виктора (Островидова) рукоположить архимандрита Авраамия во епископа Уржумского.

6 сентября 1923 года Патриарх Тихон благословил хиротонию архимандрита Авраамия. Хиротония состоялась 16 сентября того же года в Москве самим патриархом Тихоном. Епископу Авраамию было вверено управление всеми приходами Вятской епархии. Свое согласие принять ответственный пост архимандрит Авраамий объяснил тем, что он учитывал то «тяжелое положение, в каком находится Православная Церковь … в связи с происходящим в ней расколом»[4].

Так началось архипастырское служение владыки Авраамия. Его успешное противоборств обновленчеству не осталась без внимания ОГПУ. 27 декабря 1923 года владыка Авраамий был арестован в первый раз[5]. И только через пять месяцев, в мае следующего года он был освобожден под подписку о невыезде. Второй арест также не заставил себя долго ждать, примерно через год, а именно 6 марта 1925 года владыка Авраамий снова был арестован. Поводом для его  задержания послужила его активная помощь ссыльным вятским епископам и священникам, в частности епископу Павлу (Борисовскому) и будущему священноисповеднику Виктору (Островидову)[6]. 

Удивительно особое, какое-то необыкновенное впечатление на людей производил владыка Авраамий своей крепкой верой и твердостью духа.  Об этом можно судить по письмам князя К. Э. Ухтомского, просидевшего с епископом в 1924 году около двух месяцев в одной тюремной камере. В своих письмах друзьям князь давал владыке очень высокую оценку: «Был со мной человек по своему умственному развитию и нравственному уровню и по всему складу своей духовной натуры очень симпатичный для меня – это епископ Авраамий, но он ушел. Я рад за него, но его освобождение еще более сгустило окружающий меня мирок. Оставшиеся священники хотя и считают себя «исповедниками» веры Христовой – ничего, однако, общего не имеют с той задушевной и искренней верой, какой полна душа «младенца» — Авраамия…» (июль 1924).

«Очень уж симпатичен и дорог для меня этот кроткий и истинно-верующий человек, в нем как-то все слилось: и твердость духа, и кротость, почти робость житейская <…> таких пастырей мало у нас было, а сейчас, в дни повсеместного оскудения и морального упадка – почти и совсем не видно» (август 1924).

«Наступит время и оно уже близко, когда такие единицы как… владыка Авраамий и как другие уцелевшие будут расцениваться как драгоценнейшая сила добра, спасающая общество от гибели» (октябрь 1924)[7].

Священноисповедник Виктор (Островидов), епископ Глазовский  также очень высоко отзывался о служении епископа Авраамия. Они были знакомы еще со времени обучения в Казанской духовной академии и поддерживали друг с другом хорошие отношения. Будучи в ссылке, владыка Виктор писал своим духовным чадам в Вятку:  «Я думаю, что посещаете службу владыки Авраамия. Так и делайте, держитесь за него крепче и во всем его слушайтесь и советуйтесь с ним, если какая нужда будет. С еретиками-отступниками от Вселенской Церкви не молитесь».

«Очень хорошо сделала, что на день именин посетила владыку Авраамия: лучшего ничего и придумать нельзя было. Господь да не оставит тебя за это святое дело. Владыка Авраамий – великий человек по своему смирению перед Богом. Наверное, его тоже сошлют куда-либо далеко. Помоги ему Господи!» (март 1924)[8].

Случилось именно так, как писал об этом ранее в своем письме епископ Виктор (Островидов). Владыке Авраамию было предъявлено обвинение, якобы в руководстве церковно-монархическим центром в Вятской губернии. В 1925 году он был осужден за «антисоветскую агитацию» к высылке в Зырянский край сроком  на три года и поселен в селе с удивительно точным названием Гиблый Ад[9]. Однако, на Вятке его подвигов не забывали. Так, по словам Петра Николаевича Либера, на одной из служб епископ Павел (Борисовский), вернувшийся в 1926 году в Вятку после ссылки, говорил проповедь о житии святителя Авраамия. Рассказывая о его жизни, он указывал, «… что и сейчас, в наше время, есть мученики, гонимые за веру Христову». По мнению Либера, слушавшего проповедь, «он косвенно сопостовлял с мучеником Авраамием находящегося в ссылке вятского епископа Авраамия. После проповеди епископу Авраамию было провозглашено многолетие. Присутствовавшая верующая публика дружно подхватила многолетие»[10].

Когда в 1927–1928 годах в епархии произошло разделение, порожденное отказом будущего священноисповедника епископа Виктора (Островидова) принимать декларацию митрополита Сергия (Страгородского), владыка Авраамий занял тогда нейтральную позицию. Епископ  Авраамий (Дернов) в двух своих письмах выразил свое отношение к происходящему. Владыка писал о своем желании «уйти в безвестное странничество, чтобы молиться без зазрения совести во всяком храме без различия». А в другом письме он писал : «я предан не лично тому или иному иерарху, а тому пути Христову, на котором он стоит»[11]. Многие сторонники разделений поверили владыке Авраамию и вернулись в Церковь. Его духовный авторитет для многих стал надежной защитой от разного рода разделений внутри Церкви.

В марте 1928 года в Вятской епархии с нетерпением ждали скорого возвращения владыки Авраамия, срок ссылки которого заканчивался в этом месяце. Епархиальный совет, обеспокоенный известием, что преосвященный Авраамий имеет намерение совершить свой обратный путь пешком, даже принял решение телеграфировать владыке, с целью ускорить его возвращение в Вятку, так как его отсутствие  вызывает тяжелые последствия для епархии.  

Но этой надежде не суждено было сбыться. В 1928 году епископу Уржумскому Авраамию решением особого совещания при коллегии ОГПУ  было дано запрещение проживать в 6 крупных городах СССР[12]. Не имея возможности вернуться к своей пастве в городах Уржуме и Вятке, епископ Авраамий, по сведениям Синода Зарубежной  Церкви, был вынужден переехать в Сталинградскую область в город  Камышин. Скорее всего, выбор этого места был неслучаен. Епископ Виктор (Островидов) был родом из этого городка на берегу Волги. По мнению исследователя Л. Е. Сикорской, вполне вероятно, что после ссылки владыку Авраамия в Камышине могли принять по просьбе владыки Виктора его родственники (мать, брат и сестра с семьями). Если  информация о данном месте ссылки соответствует истине, то следует предположить, даже несовпадение взглядов не разрушило дружеских отношений между двумя вятскими архиереями. Спустя несколько месяцев епископ  Уржумский в административном порядке был выслан в город Глазов, где проживал его старший брат священник Василий.

Тогда в 1928 году владыка Авраамий в письме к архиепископу Павлу (Борисовскому) написал такие слова: «Я был обрадован вестию о скором своем освобождении, но и опечален, что  лишен возможности посетить Вятку, видеть Вас и всех, кто близок мне по духу. Не зная, где главы преклонить, поеду в Глазовский уезд к родным, оставаясь неизменно в духовном единении с Вами…»[13]. 

После всех этих событий епископ Авраамий на правах ссыльного стал проживать в городе Глазове. Не имея возможности управлять своей епархией, епископ Авраамий принял решение уйти на покой и даже успел подать об этом прошение митрополиту Сергию (Страгородскому). Однако к этому времени церковная ситуация в Глазовском уезде несколько изменилась. В начале марта 1929 года из Патриархии был получен указ, датированный 22 февраля, в котором Авраамию, епископу Уржумскому, поручалось «временно окормлять присоединившиеся приходы Глазовского уезда с непосредственным сношением с Патриархией»[14]. Под управлением епископа Авраамия оказалось около 30 храмов в городе Глазове и в нескольких селах Глазовского уезда. Имя епископа Авраамия также возносилось за богослужениями и во всех храмах Вятской епархии, даже вплоть до 1932 года, когда по предложению архиепископа Котельнического Евгения (Зёрнова), управлявшего Вятской епархией, временный Вятский епархиальный совет постановил прекратить возношение имени Авраамия, бывшего епископа Уржумского, в церквях Вятской епархии.

Подробных сведений о жизни владыки Авраамия в городе Глазове очень мало. По данным исследователя Глеба Кочина, местом жительства епископа Авраамия в Глазове был Преображенский собор, представлявший собой целый комплекс зданий. Епископ жил в здании «сторожки», в небольшой комнате с одним окном, выходящим на городскую площадь.

Очень многое пришлось пережить епископу в это время. В 1930 году Президиум городского совета города Глазова потребовал использовать помещение «старого» собора для хранения зерна, через два года была отобрана Вознесенская колокольня, под предлогом  использования под пожарную каланчу, а еще через два года был отобран кладбищенский храм. Вознесенскую колокольню, у которой была снесена верхняя часть, в 1935 году переделали под парашютную вышку. И многие жители города Глазова, окончательно утеряв страх Божий, ради развлечения, без зазрения совести прыгали с поруганного храма с парашютом. В 1936 года все три отобранных у верующих каменных храма в связи с дефицитом на стройматериалы были разрушены и окончательно разобраны. Таким образом, к концу 1936 года на главной площади Глазова из всех зданий Вознесенско-Преображенского храмового комплекса остался только «новый» собор с помещением для сторожей, в котором и находилась «келейка»  владыки Авраамия[15]. 

Силы владыки в борьбе с властями были неравными. Однако в том, что Преображенский собор сумел продержаться около пяти лет, есть немалая заслуга епископа Авраамия. Городские власти неоднократно пытались изъять храм под предлогом его «аварийности». Собор неустанно посещали комиссии Горсовета, требовавшие капитального ремонта еще достаточно крепкого каменного здания. Все богослужения и собрания в храме запрещались под страхом уголовной ответственности. Владыка до последнего боролся с произволом властей, пытаясь отстоять право совершать богослужения в соборе.

В 1931 году епископ Авраамий был подвергнут очередному гонению со стороны местной власти, его приговорили за «антисоветскую агитацию» к принудительным работам сроком на один год. Этот приговор стал главной причиной того, что владыка Авраамий по собственному прошению был уволен на покой. Однако спустя некоторое время, окончательно освободившись от ссылки, в 1935 году  владыка Авраамий  получает назначение как епископ Глазовский, управляющий Глазовской самостоятельной епархией.  А еще через два года в воздаяние за усердное  и многолетнее служение Церкви Божией, указом Московской Патриархии от 9 января 1937 года епископ Авраамий был возведен в  Архиепископы.

Тем временем гонения на Церковь со стороны городских властей не ослабевали, так в 1936 году комиссия Горсовета, в очередной раз, впредь до окончания ремонта здания Преображенского собора потребовала немедленного прекращения богослужений и вообще каких либо собраний. В связи с этим в начале 1937 года  архиепископ Глазовский Авраамий был вынужден ехать в Москву вместе с делегацией верующих Глазовской епархии, отправленной с ходатайством во ВЦИК об отмене решения Глазовского Горсовета о закрытии Преображенского храма. В столице владыка Авраамий беседовал об открытии собора с митрополитом Сергием (Страгородским). Однако эти переговоры  ни к чему не привели. Тогда владыка Авраамий стал проводить богослужения у себя на квартире в присутствии немногочисленных прихожан, начиная службу в 4 часа утра. Прекрасно, отдавая себе отчет в том, чем это все для него может закончиться. Это был венец его исповеднического пути, владыка все понимал и тем более ревностно шел путем служения Христу, даже до смерти.

10 мая 1937 года архиепископ Глазовский Авраамий был арестован на своей квартире в «сторожке» собора. Сначала владыке приходилось отбывать заключение в тюрьме города Глазова, а впоследствии он был переведен во внутреннюю тюрьму НКВД города Ижевска. Предъявленное ему обвинение в антисоветской агитации владыка отверг, указав на то, что закрытие храма является гонением на верующих, и нарушением Конституции. После чего, 4 ноября 1937 года на закрытом судебном заседании выездной сессии специальной коллегии Верховного суда УАССР владыке Авраамию был вынесен приговор – 10 лет тюремного заключения. 30 августа 1938 года последовало распоряжение о ссылке владыки Авраамия в северо-восточные лагеря. В прошении, направленном властям, владыка Авраамий писал: «В отношении меня никакого состава преступления как предварительным, так и судебным следствием установлено не было… Прошу… прекращения дела за отсутствием состава преступления»[16]. По словам двоюродного брата владыки П. М. Овчинникова, архиепископа, которому к тому времени уже исполнилось 65 лет, «сослали куда-то на Беломорканал. Верующие города Глазова послали ему посылку, в ответ же пришло уведомление, что его уже нет в живых…»[17]. Как стало известно позже, владыка Авраамий скончался в 1939 году на пути в лагерь. Два года тяжелейших этапов и пересылок пришлось претерпеть престарелому архиепископу.

В 1970-е годы имя мученически погибшего за веру архиепископа Авраамия было внесено Православной Церковью на «вечное» поминовение в Троице-Сергиевой Лавре. 10 июня 1992 года архиепископ Авраамий (Дернов) был реабилитирован прокуратурой Кировской области по делу 1925 года, а 27 апреля 1992 года прокуратурой Удмуртии по делу 1930 года[18].

Всю свою жизнь владыка Авраамий стремился к тихой уединённой жизни с Богом. На протяжении всего его жизненного пути можно проследить его пламенную веру и любовь к Богу, которая постепенно делала из него исповедника Христова. Ни разу в жизни он не отказался от веры, не свернул с трудного пути, сумел преодолеть в себе страх претерпеть страдания в земной жизни. В трудное для Церкви время владыка смог сохранить Ее единство, ценой своей жизни отстоять верность Матери Церкви. Он был поистине добрым пастырем для своей паствы, тем кто по слову Спасителя «душу Свою полагает за овцы» (Ин.10.11-12). Верность и неотступность архиепископа Авраамия в избрании и следовании христианскому жизненному пути помогала многим заблудившемся в то время не потерять и даже укрепить свою веру. Архипастырское служение владыки Авраамия явилось для многих путем спасения, милостью Божией к людям. Велик и прекрасен венец исповедника Христова. Остается радоваться милости Божией, надеяться и верить, что с этим исповедническим венцом, Вятская земля  обрела для себя еще одного небесного покровителя и молитвенника пред Богом.