Искушение 1917 годом

«Опять двадцать пять»

Приближается 2017 год, в течение которого, вспоминая события столетней давности, мы еще не раз услышим про то, что «Великий Октябрь вписан в историю навсегда»[1], «Ленин — это не столько прошлое, сколько будущее»[2], а Сталин — «эффективный менеджер», который «принял Россию с сохой, а оставил с ядерной бомбой», как о нем говорил Черчилль[3]. Что же касается репрессий и гонений на Русскую Православную Церковь, то их проведение будто бы было вызвано «исторической необходимостью»[4], или, проще сказать, «так было надо», чтобы страна могла развиваться, победить фашизм и полететь в космос.

Очевидно, что пройти мимо подобных высказываний нельзя. Хотя бы потому, что на самом деле Черчилль ничего такого про Сталина не говорил[5]. Однако эта подделка до сих пор входу, и сам факт ее широкого использования означает, что вопрос об отношении к Октябрьской революции, гонениям и репрессиям советских лет до сих пор не прояснен для миллионов наших современников. В том числе для тех, которые в два последних десятилетия пришли в храмы и ныне называют себя православными христианами.

Интерес к событиям 1917 года подогревается также тем, что их столетний юбилей знаменует собой окончание очередного 25-летнего цикла, которые в истории России повторяются с удивительной закономерностью. Особенно в вопросе о политических свободах. Судите сами. Так, в 1856 году император Александр II, взойдя на престол, приступил к масштабным реформам, важное место в которых занимал вопрос о личной свободе подданных, и спустя ровно четверть века, в 1881 году, был убит народовольцами, после чего его сын император Александр III был вынужден провести контрреформы.

Прошло 24 года, и император Николай II своим Манифестом от 17 октября 1905 года всё же даровал подданным политические свободы, но спустя четверть века, в конце 1920-х гг. новое руководство страны во главе со Сталиным перешло к политике массовых репрессий, которые правящая партия осудила на ХХ съезде в 1956 году, то есть снова спустя четверть века.

Прошло еще 25 лет, и после смерти Брежнева, Андропова и Черненко в стране началась масштабная «перестройка», сопровождавшаяся отрицанием советского опыта и распадом страны. Сегодня, опять спустя четверть века, мы наблюдаем отрицание уже самой «горбачевской перестройки» и возрождение интереса ко «всему советскому». Вот и получается — «опять двадцать пять!»

Справедливости ради, надо заметить, что «Закон 25 лет» работает не только в России, но и других странах мира. Не утомляя обилием фактов, замечу, что именно столько — четверть века — прошло между штурмом Бастилии и восстановлением во Франции династии Бурбонов (1789-1814), началом Первой Мировой войны и началом Второй Мировой войны (1914-1939). И даже между созданием Евросоюза и выходом из него Великобритании (1992-2016) прошла также почти четверть века.

Впрочем, во всем этом нет никакой мистики, и объясняются они тем, что, поскольку полное формирование организма человека заканчивается именно к двадцати пяти годам, то, в среднем, каждую четверть века в жизнь общества вступает новое поколение «детей», которые, подобно Блудному сыну (Лк. 15, 11-32), отрицают дела и убеждения своих «отцов». Причем иногда решительно и кроваво. О чем Христос сказал: «Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их» (Мф. 10, 21).

К сожалению, в истории так было не раз. И, если мы не хотим, чтобы следующие поколения снова ввергли нашу страну в новую революцию, гражданскую войну и репрессии, на вопросы — чем это плохо? и почему этого не должно случиться? — наше поколение обязано дать ясный, аргументированный и убедительный ответ.

«Они мешали строить социализм»

Понятно, почему этого не было сделано раньше. В том числе потому, что советский режим долгие годы скрывал правду о жертвах ленинского «красного террора» и сталинских репрессий. Удивительно другое. Почему сегодня, когда всё это широко известно, некоторые люди, в том числе ученые, продолжают называть Сталина «эффективным менеджером»?

Мне вспоминается 1990 год, когда, будучи студентом пединститута, проходил практику в одной из кировских школ и узнал, что на мой урок собирается прийти с проверкой заведующая кафедрой, доктор наук, профессор, пожилая и авторитетная женщина, искренне преданная идеалам социализма. Мне же предстояло рассказать учащимся о возникновении марксизма, к которому в то времени я уже относился критически.

Весь урок я старался, что называется, «не сболтнуть лишнего» и, в итоге, не сказал о марксизме, ни одного плохого слова. Однако, как только урок закончился, и дети вышли из класса, профессор жестом предложила мне сесть за парту напротив и вполне искренне, я бы даже сказал, участливо спросила: «Объясните, за что Вы так не любите марксизм?».

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что я откровенно растерялся и, забыв о субординации, спросил в ответ: «А за что его любить? Сколько невинных людей погибло!». Имея в виду сталинские репрессии, о которых в то время много писали и говорили. На что профессор также совершенно спокойно ответила: «Но ведь они мешали строить социализм, не так ли?».

Помню, тогда я не нашелся, что ответить. Но сегодня понимаю, что всё дело в «системе координат», согласно которой человек решает для себя, что плохо и что хорошо? кто достоин жить, а кто обречен умереть? «Система координат» профессора была такова, что людям, которые «мешали строить социализм», в ней не было места. И, если бы в число этих людей попали ее родные или знакомые, они были бы также обречены погибнуть, превратиться «в лагерную пыль». Как сказал поэт: «Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей!». Хорошо это или плохо? Такой вопрос для людей с таким «железным» или «стальным» сердцем и такой «системой координат» вообще не стоял.

Не потому ли миллионы наших соотечественников до сих пор ничего не знают или не хотят знать о Новомучениках и исповедниках Российских, что подобный вопрос не стоит для них и сегодня? Потому что по-прежнему значительная часть нашего общества живет и мыслит в «системе координат», заданной вождями Октябрьской революции, глядя на них исключительно снизу вверх, как на памятник или на идола? Вместо того чтобы встать с колен, выпрямиться и твердо сказать, что, несмотря на все попытки выдать коммунизм за христианство, подобная «система координат» с христианством не имеет ничего общего, и именно поэтому Русская Православная Церковь в годы репрессий пострадала как никто другой.

Искушение 1917 годом

Чем «система координат» Евангелия и Церкви Христовой, отличается от той, что была навязана народу и стране сто лет назад? В чем состояло «искушение 1917 годом»?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить, с какими словами Христос, Сын Божий вышел на проповедь, и что Его ученикам надлежит искать, прежде всего? «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное» (Мф. 4, 17) и «Ищите же прежде Царства Божия и правды его» (Мф. 6, 33). Без этих слов христианства нет. Как нет христианства без Самого Христа, Который есть «Путь и Истина и Жизнь» (Ин. 14, 16). Поэтому заповедь о любви к Богу является «первой и наибольшей заповедью». «Вторая же и подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 37-40).

Такова «система координат» христианина, в свете которой все достижения советских лет, включая количество выплавленного чугуна и стали, сданных в эксплуатацию километров дорог и квадратных метров жилья, построенных школ и больниц, театров и стадионов, ликвидация неграмотности, освоение космоса и даже победа в Великой Отечественной войне имеют значение в ту меру, насколько все это способствовало близости ко Христу и «возгреванию» любви к Богу и ближнему, которые неразрывно связаны и взаимообусловлены.

Когда-то, в блаженном начале истории человеческого рода, люди жили в Раю, и Бог был для них ближним. Адам и Ева любили друг друга, и не отделяли этой любви от любви к Богу. Но «враг рода человеческого» предложил Еве «разделить любовь», пообещав, что, если она во имя любви к Адаму проявит нелюбовь к Богу и нарушит данную Им заповедь, то «откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3, 5) или, проще говоря, Еве с Адамом «будет счастье». Чем это закончилось, известно — отвернувшись от Бога, люди также отвернулись и друг от друга, и мир погрузился в почти беспросветную череду войн и иной нелюбви.

Для того чтобы восстановить истину о том, что подлинная любовь едина и неразделима, Сын Божий пришел в мир и стал для людей ближним — родился и жил среди людей, вместе с ними засыпал и просыпался, путешествовал, ел и пил, радовался и печалился, беседовал, исцелял, учил их видеть в Боге Отца и в ближнем приблизившегося Бога, не только как Бог, но и как ближний был распят на Голгофе и, Воскреснув, обещал, что никогда не оставит Своих учеников и «до скончания века» будет им ближним (ср. Мф. 28, 20).

Более девяти веков, спотыкаясь и хромая, Россия шла по этому пути, стремясь соединить в жизни страны и народа любовь к Богу и ближнему. Но в 1917 году Ленин и большевики, возглавив страну, фактически повторили древнее дьявольское искушение, пообещав людям, что без Бога им «будет счастье». После чего последовало семь десятилетий непрестанной, всесторонней, масштабной борьбы с Богом, которая обернулась преследованием и уничтожением миллионов своих же соотечественников, причем, зачастую, самых лучших, образованных, культурных и честных людей, потеря которых еще долго будет сказываться на судьбах страны и судьбах ее граждан.

Вот как сказал об этих гонениях профессор Николай Евгеньевич Емельянов (1939-2010), под руководством которого в Православном Свято-Тихоновском Гуманитарном Университете была создана электронная база «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века»:

«В истории Вселенской Церкви никогда не было таких масштабных и всеохватывающих, долгих и непрерывных гонений, как в России в XX веке. В первые три века существования христианства гонения носили локальный характер и длились не более нескольких лет. Даже самое страшное гонение Диоклетиана и его преемников, начавшееся в 303 г., продолжалось всего 8 лет. Гонения в России распространились по всей территории огромной страны, занимавшей 1/6 часть планеты; охватили все организации: учебные, хозяйственные, административные, научные; все слои общества и все возрасты: от детей, подвергнутых безбожному воспитанию и преследованиям за веру в детских садах и школах до глубоких стариков, вспомним расстрел в 1918 г. детей — царственных мучеников и расстрел в 1937 г. 81-го летнего священномученика митрополита Серафима (Чичагова), который по болезни уже не мог ходить. Более ста миллионов православных верующих России подверглись, все без исключения, разнообразным гонениям, притеснениям, дискриминации — от издевательств и увольнения с работы до расстрела. И это продолжалось более 70 лет с 1917 года до «перестройки» конца 1980-х годов»[6].

Вот некоторые факты, подтверждающие беспрецедентный масштаб гонений на Церковь в XX веке.

В 1914 году православными считали себя более 98 миллионов подданных Российской Империи или 60 % населения. Практически все они испытали гонения и притеснения. Особенно, в первую четверть века советской власти — с 1917 по 1941 г.

Накануне 1917 года в Российской Православной Церкви было более 54 тысяч церквей. К началу Великой Отечественной войны действующими оставались 1277 храмов, и еще 1744 храма оказались на территории Советского Союза после присоединения к нему западных областей Украины, Белоруссии и Прибалтики. Всего 3021 храм или менее 6 % от их дореволюционного числа.[7]

В Кировской области властями, по сути, был поставлен эксперимент по полному искоренению православной веры. Из 866 церквей Вятской епархии в 1941 году действовали только 6[8]. После того, как 11 декабря 1937 года управляющий Кировской епархией архиепископ Киприан (Комаровский) был расстрелян во внутренней тюрьме НКВД в г. Кирове, епархия фактически перестала существовать.

Накануне 1917 года в Российской Православной Церкви было 4 духовных академии, 57 духовных семинарий, 185 духовных училищ, 72 епархиальных женских училища, 37 528 церковных начальных школ[9]. Уже в 1918 году почти все они были закрыты. В том числе Вятская семинария и духовное училище. В 1922 году в Уголовный Кодекс РСФСР была введена статья, устанавливающая наказание за «преподавание религиозного учения несовершеннолетним». Отменены эти запреты и ограничения были только в 1990 году.

По данным правительственной Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, только в 1937 году было арестовано 136 900 православных священно- и церковнослужителей, из них расстреляно 85 300, причем более 200 в одной только Тверской области. Игумен Дамаскин (Орловский) пишет: «Осень 1937 г. и зиму 1937/38 г. сотрудники НКВД едва успевали ставить свои подписи под «следственными» бумагами, а в выписках из актов о приведении в исполнение смертного приговора секретарь тройки при УНКВД часто ставил «1» час ночи, потому что на написание этой цифры тратилось меньше всего времени. И получалось, что, например, все приговоренные в Тверской области были расстреляны в одно и то же время»[10].

И такая политика в отношении Церкви продолжалась не год и не два, а десятки лет! Последней в г. Кирове была закрыта и взорвана Феодоровская церковь. Произошло это в 1963 году, когда советские космонавты уже штурмовали космос. После чего Церковь еще четверть века находилась в плену у советского государства.

Когда этот трагический период закончился, Церковь стала собирать свидетельства о подвиге Новомучеников и исповедников Российских, благодаря чему на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года были прославлены 813 святых. В следующие годы эта важная работа была продолжена силами Синодальной комиссии по канонизации. В итоге в Собор Новомучеников и исповедников Церкви Русской были внесены имена 1774 святых (на 01.01.2011).

Среди них — святитель Виктор, исповедник, епископ Глазовский; священномученики Михаил (Тихоницкий), Николай (Подъяков), Виктор (Усов), Прокопий (Попов), Анатолий (Ивановский), преподобноисповедник Александр (Уродов), мученица Нина Кузнецова. Твердость в вере явили в годы гонений преподобный Матфей Яранский, монахи и монахини Успенского, Филейского, Преображенского и других монастырей, десятки и сотни вятских новомучеников, пока еще не прославленных Церковью, но знаемых Богом.

Уроки столетия

Каковы же уроки прошедшего столетия? Чтобы ответить на этот вопрос, надо понять, с Кем так долго и целенаправленно, не жалея сил и средств боролись противники Церкви?

Известно, что сами они предпочитали называть себя не богоборцами, а атеистами, и утверждали, что борются не с Богом, а с религией и «религиозным дурманом», Церковью и «церковниками», служителями и «прислужниками», «попами» и «поповщиной», «темными массами». Но задумаемся, так ли это?

Гонители закрывали и разрушали храмы, как места собраний христиан. Однако храм — это не только место собраний верующих, но, прежде всего, дом Божий, место встречи со Христом, Который говорил: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 20). Поэтому, закрывая и разрушая храмы, гонители гнали и преследовали не только верующих, но также Самого Христа.

Атеисты утверждали, что борются с Церковью, как с «контрреволюционной организацией». Но для христиан, по слову Апостола Павла, Церковь всегда была и является Телом Христовым (Еф. 1, 22-23). Поэтому попытки ее расколоть, подчинить или уничтожить, которые в годы гонений предпринимались не раз, сродни стремлению подчинить или уничтожить Самого Бога.

Как дышат враждой против Самого Христа запрет советских властей на преподавание Закона Божия, проведение выставок икон и концертов духовных песнопений, деятельность духовных академий, семинарий, училищ и пастырских курсов, на издание Библии, церковных книг, газет и журналов, молитвословов и, особенно, Евангелия — Благой вести Христовой.

Поэтому один из главных уроков тех лет звучит ясно и убедительно. Как писал Апостол Павел: «Бог поругаем не бывает!» (Гал. 6, 7), или, как сказал Сам Христос: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16, 18).

Церковь не только выстояла, но и приросла новыми людьми, зачастую, выходцами из неверующих семей. И это стало возможным, прежде всего, в силу неизреченной любви Божией. Бог, от Которого в результате гонений отвернулись миллионы россиян, Сам не отвернулся от них, но, как любящий Отец, привлек к себе, обнял и назвал Своими сыновьями и дочерьми.

И, во-вторых, это стало возможным потому, что все годы гонений и притеснений «Церковь ближних Богу» не сдавалась, сопротивлялась гонителям и продолжала свидетельствовать о Христе и Его Царстве. В том числе подвигом Новомучеников. Причем с первого дня и до последнего. Приведу три примера.

В 1922 году в ходе организованной большевиками кампании по изъятия церковных ценностей в стране произошло 1414 кровавых инцидентов; общее число жертв, погибших при столкновениях и расстрелянных по суду, было 2691 чел. белого духовенства, 1962 монашествующих, 3447 монахинь и послушниц; всего — 8100 жертв.

Протесты против закрытия храмов не стихали даже в середине 1930-х гг. Когда в 1937 году в СССР была проведена перепись населения, православными назвали себя 41,6 млн. чел., или 42,3% всего взрослого населения РСФСР. И это в 1937 году, на который, как известно, пришелся пик репрессий! Давайте спросим себя, окажись мы на их месте, смогли бы мы поступить также?

В 1960 году, чтобы сократить посещаемость храмов, власти Кировской области запретили проведение дневных богослужений во всех сельских храмах с Фомина воскресенья (первое воскресенье после Пасхи) до Михайлова дня (21 ноября). Все это время прихожане приходили в храмы к 10 часам вечера. Далее в полночь начиналась литургия, после которой, уже под утро, совершались — крестины и другие требы. И так четыре года подряд! Случись это сегодня, смогли бы мы проявить такую же твердость в вере и верность Церкви?

Еще один из уроков прошедшего столетия состоит в том, что, отказавшись от Бога и Его заповедей, богоборцы сами заложили бомбу под государство и общество, которое они создавали. Причем дело не только в том, что выпускники построенных ими школ научились не только считать, но и обсчитывать, врачи — не только лечить, но и делать аборты (причем до 4 млн. в год!), а полки библиотек заполонили детективы и глянцевые журналы.

Случилось большее. Всякая нелюбовь — к Богу, Церкви, дореволюционной России, ее истории и культуре есть отрицание, и за годы советской власти это отрицание настолько вошло в привычку, что каждое новое поколение россиян, названное по именам «вождей» — поколение Сталина, Хрущева, Брежнева, Горбачева, Ельцина — стало утверждаться путем отрицания предыдущего, что, в итоге, чуть было не погубило страну, и, как показали 90-е годы, это отрицание другим отрицанием не преодолеешь. Только любовью.

Что сегодня?

Принято считать, что церковное возрождение началось в 1988 году, когда наша страна впервые широко отметила Тысячелетие Крещения Руси. И вот с тех пор прошла четверть века. Четверть века храмы в России не закрываются, а открывается, и кому-то может показаться, что так было всегда и так будет всегда. Но история свидетельствует о другом. О том, что будущее зависит от нас. От того, в какой «системе координат» мы живем? Смогли ли мы преодолеть древнее искушение и «стяжать дух мирен» — дух любви к Богу и ближнему?

Поэтому самое время спросить себя.

Не потому ли сегодня мы не почитаем Новомучеников и исповедников Российских, что не чувствуем живой связи с Христом и теми, кто свидетельствовал о Нем в годы гонений? Что Церковь является для нас не Телом Христовым и великим даром Божиим, а всего лишь «организацией», как и утверждали богоборцы? Что любовь к Богу и ближнему, от которой они хотели нас отвратить, так и не стала смыслом нашей жизни?

Но, если так, то зачем наше поколение пришло в Церковь? Не был ли наш приход просто отрицанием того, чем жили наши «отцы»? И теперь, когда старшее поколение почти ушло, и пафос отрицания в нас выдохся, не случится ли то, что уже не раз бывало в истории — глядя на нас, следующее поколение отречется уже от наших убеждений, дел и веры, и виноваты в этом будут уже не Ленин и большевики, а мы сами.

Виноваты в том, что поддались древнему искушению, и не поставили во главу всех наших мыслей, планов и дел — как государственных, так и церковных — любовь к Богу и ближнему, пример которой в XX веке явили миру Новомученики и исповедники Российские.

Каким будет наш ответ?